Поди объясни сдуревшим от обиды людям, что они взаправду особенные — квалифицированные рабочие — и поставить вместо них к конвейеру абы кого не рискнет даже самый распоследний пиндос.
— Все прекрасно, — сказал Кен, пряча телефон за пазуху. — Джентльмены, заводите моторы!
Кен делал непонятные жесты и явно спешил. Воровато оглянулся себе за спину. Высунулся далеко наружу, посмотрел вниз…
— Напоминаю: это мой человек. Что бы он сейчас ни выкинул, мы его сами не трогаем и другим не даем. Вы знаете почему.
Василий Иваныч гордился своей ролью при отделе кадров. Это вам не игрушечное гестапо офигевшего пшека Калиновского, это местный филиал KGB. Тут не пиндосят, тут убить могут — если захотят, конечно. А если кто тебя обидит — так заступятся, что обидчику долго икаться будет, причем уже за проходной. Василий Иваныч за отделом кадров как за каменной стеной. Он никого не боится, даже пиндосов.
— Опять вы, Малахов, — сказал полицмейстер. — Чуть что, сразу вы. Каждой бочке затычка. Вам, наверное, больше всех надо. Интересно почему.