Фигня была опасная, но мне по-прежнему не было страшно. Наверное, потому, что я сидел за рулем, а за рулем нельзя бояться.
— Два цитруса покрасим, мой тоже, — говорит Михалыч. — Это гарантирует обширный инфаркт миокарда, и мы всех уделаем.
На этих словах отец выпал из поля зрения камеры, потому что прибежала мама и конструктивный диалог закончился. Пришлось отчитываться о том, что я ел вчера, чем собираюсь питаться завтра и почему на мне такая мятая рубашка…
Знал бы я, чем обернется совещание, — поостерегся бы хохмить.
А ко мне прибыло через океан настоящее бумажное письмо из адвокатской конторы. В нем — листок с логином и паролем от хранилища файлов на «облаке». И я вспомнил разговор двадцатилетней давности, когда Кен сказал, что завещает мне свои записи.
У Мишеньки нашего мама доктор, и он знает всякие слова, просто редко их говорит — потому что скромный очень.