Ему было совсем плохо. Он метался в пещерке в беспамятстве, постанывая через сжатые зубы. Лоб у него был горячий, а рана на спине воспалилась и опухла. Я осторожно нажала пальцем на воспаленный участок, и наружу выступил зеленый и вонючий гной.
Мы захватили с собой Ножа, Крюкова и трех выживших после сражения в стане Сыча воинов. Солдаты еще выздоравливали от полученных ран — Даезаэль посчитал ниже своего достоинства их исцелять, а у Мезенмира руки до них дошли только в последнюю очередь. Чтобы в фургоне было не слишком тесно, Волк переселил Драниша, Тису и молодого аристократа жить на крышу. Ночи стояли теплые, и им там было удобнее, чем нам. Внутри фургона пахло ранами и мужскими телами.
— Почему же у Сыча не так? — озадаченно спросила я.
— О чем ты говоришь? — Мое сердце сжалось.
— О нет! — простонала я. — Только не это! Прошу тебя! Не нападай!
— Как скажете, — поклонился Мезенмир. Он шел по лесу легко, словно эльф.