— Это звери такие, огромные, как хомячки, с копытами, как у ежика, и перьями вместо меха. — Меня несло с неудержимой силой. Появился какой-то дурной кураж, и слова слетали с губ без всякого обдумывания… Из-за чего и звучали вполне убедительно. — Мы ездим на них верхом, как вы на оуоо. Кооньячеек это самец, а кооньфеета — самка. Если хорошенько набраться…, в смысле — «взобраться на них», можно весьма далеко уехать… И не заметишь как. Жалко только, что в этих краях они не водятся, а то бы мы как сели бы…, так и не вставали, пока не дошли до точки… А там уже нас встретит другой зверек под названием белочка.
…Сдается, я достал мужика своей болтовней и употреблением множества незнакомых ему слов. И сейчас передо мной сидел не заботливый полковой лекарь, пытливый естествоиспытатель и добрый вивисектор, а грозный рыцарь-оуоо, сокрушивший своим копьем не один десяток противников куда покруче меня.
— Так что же нам делать-то? — Голос Мордуя особо большой радости не выражал.
Минут через сорок после начала беседы немолодые, умные и немало повидавшие мужики едва ли не хвостиками виляли от нетерпения похвастаться перед, в общем-то, абсолютно чужим им дедушкой, своими поделками и открытиями, попутно выдав все промышленные и государственные секреты, которые знали.
Все это непростое сооружение должно было отливаться единым плоским куском, а потом уже загибаться на болванке и склепываться. Так что в результате получался обод и крест из полос бронзы сверху… В пустое пространство между полосами можно было либо вставлять бронзовые сегменты (только надо было научиться прокатывать листы толщиной не больше миллиметров-двух), а можно было просто натягивать поверх кожаную шапку. Бронзовый каркас принимал на себя основную силу удара, и благодаря хитро, (ну по крайней мере я надеялся, что «хитро») расположенным ребрам жесткости не прогибался вовнутрь..