Дело сварганилось даже быстрее чем я рассчитывал. Но как только я вообразил, что могу праздновать победу, — пошли проблемы.
Но не надо думать, что Асииаак влез в драку и расшвырял нас в стороны, попутно наваляв тумаков, как это бы сделал Нра’тху.
…В чем-то, конечно, ребята были правы. Вот только эта правота не компенсирует мне шрамов от плетки на спине и того знакомства с ощущением безысходной дерзости и пофигизма обреченного на смерть, которое теперь так хорошо известно мне, да еще, пожалуй Ивану Сусанину. День за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем вести врагов в пропасть и тупик, зная, что в конце пути тебя ждет лишь тяжелая и мучительная смерть…
Торговались мы полдня, не меньше. Но в результате я все-таки выбил кошт для своего воинства, дрова и даже стажировку для подрастающего поколения. А под конец тонко намекнул, что для закрепления нашей сделки чисто из вежливости согласен получить в дар штук этак десять-двенадцать протазанов. Поскольку де свой пожертвовал духам в обмен на то, чтобы они опустили морок на глаза аиотееков. А ведь он был дорог мне как память о дорогих друзьях, с огромным сожалением оставленных мной в далекой-далекой Олидике… Будет очень грустно уйти, глотая слезы обиды, в снежный буран, в голую степь, покидая почти родную Олидику и даже без протазана в руке…
Пришлось разводить цветную глину и, распевая «Кузнечика», мазать на боку у каждой животины короткую надпись «СВОЙ»… Лучше бы, конечно, клеймо поставить, да неохота было животин тиранить. Так что с этой проблемой я разобрался относительно легко. И мог смело приступать к следующей.