А всадники уже шуровали среди стада и баб… Вопли, крики, мычание… Нас, забритых до самого лакомого момента битвы — разорения чужого стойбища и траханья пленных баб — не допустили… А я как-то и не особо огорчился по этому поводу. Хватало других дел.
Самым неприятным было то, что Эуотоосик отнюдь не бахвалился и не корчил из себя героя. Скорее даже наоборот, его голос, несмотря на некоторую браваду, был безлик, взгляд потухший, а сгорбленные плечи и опущенная голова демонстрировали смирение калеки и пленника перед своими здоровыми хозяевами. Но пусть в его словах не было самодовольства, — зато там была абсолютная убежденность в том, что он говорит. Словно бы обреченный быть казненным на рассвете, констатировал что солнце утром встает на востоке, а вечером сядет на западе. И как бы ему самому не хотелось, чтобы эта последняя ночь никогда не заканчивалась, завтра в положенное ему время солнце обязательно взойдет на востоке, чтобы осветить его болтающееся в петле тело.
Нормальное трансконтинентальное сообщение пока еще не налажено. «Мост» открывается только во время наибольших отливов, и пробираться по нему приходится чуть ли не по грудь в воде. Так что пока к нам сюда попадают только военные экспедиции и массового переселения еще не наблюдается… Из чего это следует? Да все просто, мужиков-аиотееков я видел тут куда больше, чем баб. А обычно в племенах бывает совсем наоборот. Баб обычно выживает больше, потому как они меньше подвергаются рискам, да и слышал, что по статистике их обычно рождается больше.
Моя тактика «крадущаяся мышь, затаившийся червяк» оказала мне добрую услугу, верблюжатников я заметил первым. Да и мудрено было не заметить, они совершенно спокойно ехали на своих зверюгах, даже не пытаясь скрываться. Ну да, около двух десятков оуоо и штуки четыре оикия, чего им бояться? Такая сила тут любого порвет.
…Да уж, пришлось вспомнить светлые времена рабства в племени Нра’тху, особенно первые дни, когда я еще не догадался, что пинки и подзатыльники — это своеобразное проявление заботы со стороны пленивших меня дикарей.
На мой взгляд, шансов было не так уж и много… Когда каменный топор ломает руку, «чистым» подобный перелом назвать трудно. Помимо костей досталось и мышцам и коже и…, не знаю чего там еще в руке есть и что это за белая дрянь торчала из раны…, хрящи, наверное, но прежде, чем я добрался до костей, мне пришлось разгрести настоящее кровавое месиво. А еще вытаскивать из раны ошметки одежды (бедолага был из прибрежников и ходил в рубахе) и какую-то грязь. Боюсь, что даже если раненный и выживет, владеть рукой он уже больше никогда не будет.