Указ Императора о передаче системы детских домов в ведение вновь образованной трехсторонней комиссии был объявлен 1 апреля. Сказать по правде, многие сначала восприняли его как первоапрельскую шутку. Во-первых, больно разношерстным оказался состав этой комиссии — министерства образования, здравоохранения и… обороны. Запрягли, так сказать, в одну повозку коня и трепетную лань. А во-вторых, сам указ прозвучал как гром среди ясного неба. Его появление оказалось для большинства чиновников и депутатов совершенно неожиданным. Документ этот появился без всяких проработок и обсуждений, без обкаток на круглых столах и депутатских слушаниях — без всех этих процедур, обычных в демократическом государстве при выработке решений. Конечно, система подобных обсуждений и проработок позволяет заранее устранить большую часть неясностей и ошибок, без сомнения наличествующих в проекте любого важного документа, если он разработан довольно узким кругом лиц, ибо эти лица всегда несколько ослеплены изяществом найденного ими решения либо насущной неотложностью проблемы. Вот почему, несмотря на все опасения, Император в подавляющем большинстве случаев пропускал свои решения через эту уже достаточно отработанную общественную систему. Но на этот раз все было по-другому. Возможно, из-за того, что число разнообразных «общественных» (а по большому счету лоббистских) организаций давно уже достигло просто неприличной величины. И они продолжали множиться.