Возможно, Гудрун, хорошо знавшая мать, и заподозрила бы, но… Покинув меня, она отправилась дразнить молодого Скиди (беднягу аж трясло от избытка гормонов) и в общем гомоне поймала лишь хвостик информационного сообщения.
Эти мысли я начал излагать моей очаровательной подруге и посоветовал не раскатывать губу на мое поместье.
Играли навылет. Наши перетянули четыре раза, а потом продули команде одного из экипажей Бьёрна. Неудивительно. По ту сторону канавы собрались такие дуболомы, в строю которых наш Стюрмир стоял бы где-то в хвосте на левом фланге. Но наши упирались до последнего. Оспак Парус даже свалился в огненный ров. Но особо не пострадал — сразу выскочил и сбил пламя.
Но я — догадывался, а Хавчик выявлял конкретику.
Вопрос о том, чтобы уговорить безутешную вдову аннулировать обет, даже не поднимался. Обет — это святое. Каждый уважающий себя викинг хоть раз в жизни, торжественно поставив ногу на полено или положив руку на кабанью шкуру, брал на себя те или иные обязательства пред лицами богов и собственных корешей. Крутость клятвы зависела от крутизны самого викинга и от количества выпитого. Обеты бывали весьма суровые. Иногда, помимо главного условия, брались и дополнительные. Например, не мыться и не стричь ни волос, ни ногтей, пока негодяй, зарезавший четвероюродного племянника поклявшегося, не будет призван к ответу.
При жизни он был моим соперником, даже врагом. Теперь он стал моим другом. Потому что он и впрямь увидел то, чего не мог разглядеть я. Бесценный дар понимания. Должно быть, его любовь была сильнее моей. Что ж, я постараюсь не обмануть его ожиданий.