Быстро вспоминаю, что надо делать, – тетка явно замерзла за то время, что сидела в автомобиле. Обезводилась, конечно. Надо отогревать. Скорее вспомнить, что надо делать. Что мы делали в такой же ситуации тогда, зимой 2003 года?
Двигаемся – пулеметчик, я и сварщик. Ильяс пока остается на «хивусе». В случае чего он со своей «светкой» окажет воздействие, близкое к артиллерийскому. Вторая галоша держится еще дальше.
– Зато двадцатый калибр. Это, знаете, впечатляет. – Николаич явно не страдает отсутствием наблюдательности, и написанное на моем лице впечатление от «ружа» читается легко. – Ответственность за применение оружия на вас. Так что постарайтесь меня не подвести. Особенно сегодня. Завтра, похоже, всем будет уже плевать. Получается так. Патроны держите. Эти с крупной дробью. На малой дистанции не хуже картечи будут. Если вляпаетесь, ружье вам продал Виктор.
Николаич в сердцах сплевывает, залезает в броник, и мы катим до станции «Скорой помощи». Серега рассказывает, что овощи пожухли, но в дело годятся. Двери там заблокировали от зала, так что на пару приездов еще хватит. Радуется, что много нахапали коробок с яблоками – любит он яблоки, оказывается, но только зеленые, на манер симиренки.
Представляемся. Старшина поедет водителем головной машины и будет предупреждать в репродуктор, чтобы живые жители обозначили свое присутствие вывешенными в окно яркими тряпками, световыми сигналами и телефонными звонками по номерам таким-то и таким-то. Будет сказано и о том, что сейчас производится зачистка территории от зомби и потому живым к машинам не приближаться.
– Витя, ключи где от витрин и замков? – удивительно спокойно спрашивает старший.