Ободранное запястье саднило. Кандалы даже сесть не позволяли, не то что вытянуться. Когда Тирион прислонялся к стене, руки начинали неметь, когда менял положение — обретали чувствительность, и он скрипел зубами, чтобы не закричать. Сильно ли страдали они? Отец — от вошедшего в пах арбалетного болта, Шая — от впившейся в горло цепи, истерзанная насильниками Тиша? Его страдания ничто по сравнению с их муками, но как же все-таки больно.