Один из них по приказу Дени отпер двери ключом. Королева, войдя в горячее сердце тьмы, остановилась на кромке глубокой ямы. С глубины сорока футов на нее смотрели две пары глаз: одни бронзовые, другие — жидкого золота.
— Ваша блистательность, — простонал он, распростершись у ее ног, — на Астапор идет юнкайское войско. Молю вас поддержать юг всеми своими силами!
Ночью Тириону приснилась битва, окрасившая вестеросские холмы в алый цвет. Он сражался в самой гуще и махал топором с себя ростом рядом с Барристаном Смелым и Жгучим Клинком, а в небе кружили драконы. Во сне у него были две головы, обе безносые. Во главе вражеской рати стоял отец, и Тирион еще раз убил его. Потом изрубил в кашу лицо своего брата Джейме, смеясь при каждом ударе. Лишь когда бой закончился, он заметил, что вторая его голова проливает слезы.
— Врагов у вашего величества хоть отбавляй — их пирамиды видны с вашей террасы. Цхаки, Хазкары, Газины, Мерреки, Лораки — все старые рабовладельческие семьи. И Пали. Пали в первую голову. Теперь в их доме остались одни женщины, кровожадные озлобленные старухи. Женщины ничего не забывают и не прощают.
— Тогда ты попал не в то место и не к тому лорду, — почти весело указал лорд Годрик. — Это Систертон на Пригожей Сестре.
Улитка и та двигалась бы резвей, чем эти носилки. Тирион отмахнулся.