И вновь я не позволила ему закончить фразу. Шагнула вперед и поцелуем закрыла ему рот, обняв столь отчаянно, будто в любой момент нас могли навсегда разлучить.
Седрик лишь печально усмехнулся. Отвел взгляд и с настоящей тоской уставился в окно.
На пороге дома я вернула Янору куртку и вежливо пригласила его на чашку кофе, в действительности как никогда мечтая наконец-то остаться в долгожданном одиночестве и попытаться проанализировать все события этого длинного утра. Однако бывший палач к моему нескрываемому облегчению отказался.
— Кстати, а чего ты так визжала? — вместо этого спросила я, вспомнив, по какой именно причине мне пришлось пережить несколько весьма неприятных минут.
Седрик удивленно вскинул брови при этом заявлении, но промолчал. Лишь несколько раз размеренно стукнул подушечками пальцев по столу.
Я с интересом проследила за его взглядом и вздрогнула, ощутив, как по коже пробежала холодная дрожь. Потому что на потемневшей от постоянных дождей деревянной доске была неумело намалевана прекрасная дева, лежащая в гробу. И название, в котором мне послышался отзвук чьего-то злого издевательского смеха, — «Последний ужин».