— Мы погуляем, — Аира встал, не касаясь руками пола, будто его дернули за нитку на макушке. — Недолго, потому что время дорого. Идем, Андрей.
— Андрей Строганов, по итогам процедуры ваш первоначальный индекс ответственности установлен как один к пяти миллиардам. Теперь вы можете повторить свой запрос.
— Ты был когда-нибудь солдатом? — Аира оглянулся через плечо. — У себя на планете? Воином?
Он настроился на долгий, выматывающий кросс, но дорога вдруг закончилась. Сперва пошла вниз, потом из каменистой сделалась мягкой, травяной, потом оборвалась на круглой поляне посреди лесного лагеря. В отдалении виднелись среди веток шалаши, или навесы, или вигвамы, дымились три или четыре кострища, обложенные камнями; Аира остановился и подождал, пока подтянется колонна.
В каюте-капсуле стремительно теплело. Красные цветы, росшие на потолке и спрятавшие головки от холода, теперь ожили и свесились, будто зрители с галерки, торопливо раскрывая лепестки. Фосфоресцирующие насекомые, только этого и ждавшие, взвились в воздух, и зеленоватое свечение переместилось со стен в воздух.
— Да, — пробормотал Крокодил, не вполне понимая, на что соглашается.