Тимор-Алк сидел сгорбившись и смотрел через плечо. Мальчишки, ждавшие своей очереди, что-то кричали друг другу, кто-то размахивал руками, кто-то вцепился себе в волосы…
Он звонил Светке, ее телефон то отзывался короткими гудками, то вовсе не отвечал. Он звонил домой и прослушивал автоответчик, но там было пусто.
— Твой индекс ответственности здорово пострадает. Аргументы — ни в дверь, ни в ворота, решение эмоциональное, истеричное. Плохой из тебя судья.
Потом он открыл глаза и поразился, что жив до сих пор.
Истекающее соком мясо ломтями лежало на огромных жестких листьях. Туши «быка» хватило, чтобы вдоволь накормить ораву голодных подростков. Насытившись, вчерашние мальчишки, а ныне полноправные граждане Раа выстроились в длинную шеренгу — старшему было лет восемнадцать на вид, младшему — не больше четырнадцати, но Крокодил опять поразился, какие они высокие. Пожалуй, в целом выше взрослых; их инструктор, коренастый молчун, был на пол головы ниже любого из них. Новоприбывшие во главе с Аирой расположились «в партере»; инструктор старой группы прошелся перед шеренгой, со значением заглянул каждому в глаза, а потом крикнул: «Есть!» — и вскинул к небу кулак. Подростки повторили его возглас и жест — от рева тридцати глоток вздрогнули высокие кроны. И тут же прямо из воздуха возникла песня.
— Палач. Садист. Весь ваш мир стоит на костях. Поганое, лицемерное, гнилое, смердящее общество.