Он подполз к воде, сел и сунул ступни в речку. Облегчение пришло, но ненадолго. Крокодил знал, что через минуту ноги озябнут; кожа на его груди обветрилась и неприятно саднила, а плечи горели, опаленные солнцем. Он не привык ходить без рубашки.
— Начинаю обратный отчет. Десять, девять, восемь, семь…
Липовое оправдание. Прямое вранье: он все понимает. Он полноправный гражданин, а не мигрант.
Замерев, Крокодил следил за тем, что происходило дальше.
Над ним нависало знакомое лицо. Карие, с сиреневым отливом, мутноватые глаза, и круги под глазами. Заострившийся нос. Пересохшие губы.
Крокодил рывком помог ему встать на ноги.