На Крокодила никто не смотрел. Его сторонились, как зачумленного. Бойкот переживу, подумал он. Лишь бы змею в постель не подбросили.
— Да, если человек — напуганный подросток. Да, если он не хозяин себе.
— Я велел идти в лагерь, — холодно сказал Аира.
Каракули тут же преображались, делаясь похожими на работу умелого каллиграфа. Получалось красиво, Крокодил даже залюбовался. Несколько минут он пробовал писать, что в голову взбредет, — отдельные слова, цитаты, ругательства, которые обычно царапают на заборах, в конце концов исписал весь лист и смутился. Потрогал написанное пальцем; буквы и слова исчезли, как не бывало.
— Ты не считай меня трусом, — сквозь зубы сказал Крокодил. — Я очень даже могу умереть за что-нибудь… За своих близких, например.
А потом приглашала эту подругу на каждый день рождения.