Лодка снова сделалась неуклюжей и, просев в воде, развернулась к берегу правым бортом.
Язык. О Господи. Снова исчезли из памяти русские слова, но и язык Раа казался пазлом, сложенным второпях, без множества деталей. И невозможно было думать на этом исковерканном языке.
А зачем я тогда мучился, проходил Пробу, зачем я сделал то, что не удавалось никому из мигрантов? Я полноправный гражданин…
Аира коснулся стекла. Изображение моментально изменилось; стенка была на самом деле экраном. «Ну конечно», — подумал Крокодил с легкой обидой.
— С вами хочет говорить представитель ювенальной прокуратуры Раа.
— Ладно, — Крокодил зябко потер ладони. — Славно. Они жили, как деревья, ничего не боясь, рисуя свои тени. Долго?