Он встал со стула и потянулся; при этом суставы его тела издали громкий треск. Я почувствовал легкий запах дорогого английского одеколона.
Он взял со стола довольно толстую стопку соединенных скрепкой листов.
Она подняла ладонь, словно чтобы защитить волосы от ветра, но сразу же опустила – ее стрижка лишала это движение всякого смысла. Я подумал, что совсем недавно она, должно быть, носила другую прическу.
– Ну вот говорят – продал душу дьяволу, продал душу Богу. А кто тот, кто ее продает? Он же должен отличаться от того, что продает, чтобы это продать?
– Ну скажи, почему этот «мерседес» реальный? – спросил Володин.
– Так, – сказал он изменившимся голосом, пихая Шурика и Коляна, – ноги делаем. Быстро!