— Тимор-Алк знает о тебе больше, чем хочет говорить, — сказал Крокодил. — Его бабушка хорошо тебя знает, но почему-то не любит. Ты… Аира, ты точно был знаком с матерью Тимор-Алка.
Крокодил почувствовал, как устал сегодня, как болит все тело и ноет порезанная рука. В темноте наступил на корень, выпиравший из влажных слежавшихся листьев. Зашипел от боли в потревоженной пятке.
— Тебе все еще снится твой сын? — Аира прищурился.
— Но кого-то нет, — Аира не сводил с него взгляда. — Еще одного нашего товарища… Кажется, Тимор-Алка?
В полном молчании они причалили, выбрались из лодки, поднялись на поросший травой берег. Впереди виднелась опушка леса; прокатывали, не останавливаясь, кабинки монорельса, в темнеющем небе все ярче становились огни орбитальных станций.
Он снова поглядел на мальчишку, сидящего рядом.