Так и прошел этот ничем не примечательный парко-хозяйственный день.
– Оперативный псевдоним, – хохотнул Ромашкин. – Чего он там натворил?
– А-а-а-а! Б…! Кто это? – испугался зампотех и, прыгнув за дверь, стал оттуда осторожно выглядывать.
– Обязательно, Рихард, – еле сдерживаясь от смеха, пробормотал я и, пожелав Вове не провалить «явки», отключился.
– Ну, вы, козы, охренели! Я им тут про сладостно помечтать на того чувака, который в «Робин Гуде» играл, а тут Пехота в шкафу весь в мороженом, он же все слыша-а-а-л ааа, ууу… трубно завыла Пенкина. Ленка с Зинкой снова заржали. Я, уставши сидеть в шкафу, вылез, снимая лиф… ну, какую-то штуку с головы.
На волнах эфира жалобно раскачивался Юрик Шатунов с песней про седую ночь.