Неплохо было бы опять под видом летчиков смыться отсюда и с комфортом доехать на пункт сбора групп на нашем бригадном стрельбище. Однако мечты, мечты… Пачишин сказал, что «ЗИЛ» уехал минут десять назад, а у нас еще обязательный сеанс, без которого, считай, задача не выполнена.
– Это издевательство, я напишу в газеты! – заорала мадам.
Отправив всех к месту забазирования и дав пару указаний, я развернулся и отметил, что тут рядышком со мной должен был стоять лейтенант. Опять куда-то пропал, только полог палатки-столовой еще колыхался.
– Вот вы, блин, идиоты, делать вам нечего!
Выше базы собровцев небольшая тропинка, проходящая через поляну. Если мы сейчас резко уйдем влево, спустимся, пройдем метров триста, то, попыхтев, все же сможем забраться на сопку минут за двадцать. По карте, рядом с пунктирной линией тропинки, – какой-то овраг. В темноте в бинокль его не видно. Если он там есть, то его уже достаточно припорошило снегом, можно будет пересидеть и переждать группу «спортсменов», которые двинутся как раз к полянке с СОБРом. Наверняка командир решит, что все разведпризнаки налицо, и совершит налет, думая, что это наша офицерская группа громко горланит песни и употребляет водку. В задумчивости я съел кислую аскорбинку, выданную доктором. Надо сделать так, чтобы командиру противоборствующей группы не пришлось все-таки доразведывать, кто перед ним. Пусть сразу вступает в «бой», а мы уж как-нибудь бочком, бочком выскочим сзади, и… тихонько смоемся в направлении Вахапетовки.
Пиотровский прекратил бегать вокруг меня и заламывать руки.