– Да не, нормально, воспоминания юности. Эх-х! Школа, дискотеки, завуч в учительской бухает, девчата повизгивают…
Когда я закончил расшифровку, у меня все имевшиеся в наличии волосы встали дыбом. Такого маразма мне давно не встречалось. Вернусь с выхода, начну методично уничтожать все отделения штаба – одно за другим! А когда доберусь до того, кто это придумал, я ему шины на его джипе проколю – и не спасет его ни звание, ни должность.
Тогда с ним произошел случай, до сих пор тревоживший неустойчивую нервную систему прапорщика. Это случилось в магазине военной одежды с гордым названием «Комбат», где прапорщик покупал золотые звездочки на погоны. К прилавку прорвался незнакомец, одетый в крутейшую «горку», с автоматом за спиной и кожаным дипломатом в руке.
Летеха оживился, однако с опаской посматривал на нашего финансиста, злобно поигрывающего пулеметом и встающего в разные воинственные позы. Чтобы успокоить пленного, пришлось отправить Ромашкина и нашего «начфиненка» захватить еще «языка» в лице механика-водителя. Личный состав головного дозора обрадовался, чуть посовещался и скрылся из глаз.
– Не, это не я, чем-то горелым пахнет, – резюмировал он проанализировав состояние окружающей атмосферы и, забегая в комнату, заорал: – Твою мать, я горю! Я же два дня в этом году был в Моздоке, это боевики на меня покушение устраивают…
Нашего «шефа» звали Дмитрий Федорович, и по должности он заведовал всей сценической артелью. Переодевшись в подменку, мы пошли за Федоровичем куда-то в подвалы и перетаскали кучу ящиков с реквизитом. Потом нам вручили какие-то огромнейшие шторы и отправили на хозяйственный двор, развесить их и выбить от пыли.