— Ты что тут делаешь? — спросила она. Сердце у нее отчаянно колотилось, я чувствовал, как оно трепещет возле моей груди.
А потом я ощутил озноб, как будто из каминной трубы у меня за спиной внезапно потянуло сквозняком. Я преодолел дрожь и допел последний куплет «Яблочной наливки», которую сыграл под конец, поддавшись уговорам Сима. Прозвучал последний аккорд, мне похлопали, и трактир мало-помалу снова заполнился шумом бесед.
Раздался скрип отодвигаемого стула, и я прижался к стенке, услышав, что они встали.
— А вы упрямы, как я погляжу. Ну хорошо, еще один, последний пример. Согласны ли вы, что я никогда, ни за что не смогу родить ребенка?
— Народ сегодня голодный был. У меня осталась холодная картошка, я ее хотел завтра бросить в похлебку. И еще половинка печеной тыквы, кажется.
— Квоут музыку принес! — сурово возразила она. — Музыка — это для всех!