— Там было про козу, — уточнил Вилем с самым серьезным видом, а потом разразился хохотом.
— Кто такие «все»! — поправил он, подняв палец.
— Мы, ну… люди как люди на самом деле, — сказал я наконец. — Просто не засиживаемся подолгу на одном месте, и нас никто не любит.
Он кровожадно усмехнулся. Я расхохотался.
Тогда Элодин принялся гоняться за семенами по всей комнате, пытаясь поймать их руками. Он вскакивал на стулья, бегал по кафедре, запрыгнул на стол.
Миновала минута. Две минуты. Три долгих, ужасно долгих минуты.