— Что такое? — осведомился он, и в голосе его зазвенела сталь. — Вы хотите, чтобы я относился к этим песням и пляскам более серьезно? Вы хотите, чтобы я задавал ему вопросы, на которые может ответить лишь именователь?
— Цыц! — сердито сказал он. — Я пишу медленно, тем более когда письмо предназначается такой важной персоне, как маэр. К тому же мне придется рассказать о тебе, а это само по себе дело непростое.
— Такое ощущение, что его аргументация основана на глубочайшем невежестве, — сказал я. — В медике я встречал людей с ампутированными конечностями. По-моему, Малкафу таких видеть не приходилось.
Я вырвал у себя несколько волосков и просунул их в горлышко бутылки. Потом загнал поглубже пробку и пустил бутылку в плавание. Она глубоко погрузилась в воду и поплыла, беспорядочно кружа.
Денна взяла чашечку и окинула взглядом гостиную.
— А знаете, что самое обидное? Вот уж тут-то я был как раз ни при чем! Ребята Хеффрона заплатили констеблю, чтобы сфабриковать хоть какие-то доказательства. И всего через два дня обвинения были с меня сняты.