Он принялся слоняться по комнате, закрывая бутылки и расставляя их по полкам, поправляя стопки бумаги, возвращая на место раскрытые книги.
Я заколебался, но сообразил, что теперь уже что-то скрывать бесполезно.
— Я, пожалуй, смогу припомнить пару историй, разумеется, при условии, что мое имя не будет упомянуто…
Он открыл оба глаза, в них снова вспыхнул подспудный гнев.
Поначалу было не так уж плохо. Наступили зимние празднества, мне было чем отвлечься, и теперь, когда мне не было нужды тревожиться о работе и учебе, я мог свободно резвиться в компании друзей.
— Нет, — возразил я. — Вила могли заметить в «Пони». Если мы соврем, меня точно раскусят.