— Ну, — сказал я с притворной нерешительностью, — думаю, это зависит от того, что ты мне принесла…
— Надеюсь, вы простите старику столь театральное вторжение?
— Жаль, жаль, — сказал он. — Кто знает, что побуждает юных дам идти на такие жертвы?
Все мы ахнули с неподдельным благоговением. В то время, как все мы сидели и ворчали, она об этом ни разу не упомянула.
— А что, если письмо окажется… э-э… чересчур личное?
Мы миновали старинные книжные шкафы, уставленные сотнями книг, огромный полированный стол. Одну стену гостиной целиком занимал большой камин, достаточно просторный, чтобы в нем можно было зажарить свинью на вертеле, хотя сейчас в нем горел довольно скромный огонек, разгоняющий холод ранней осени.