Он вышел вперед, поднялся на возвышение, встал за кафедру. Это более, чем что бы то ни было, заставило всех выпрямиться и насторожить уши. Элодин никогда не пользовался кафедрой.
Сим молчал. И по-прежнему смотрел на меня.
Я выпучил глаза при мысли о семье, которая древнее империй.
— Корица? — спросил он, окинув взглядом ряды бутылок. — А что, бузины у нас совсем не осталось?
— И три! — я ткнул в Вилема оставшимся пальцем. — Кто-то изъял эти сведения, подменил или уничтожил их.
— Такие фигуры в нашем языке подобны портретам имен. Расплывчатых, слабых — но все-таки имен. Будьте с ними поаккуратнее.