Он посмотрел на сундук, здоровенный, как дорожная укладка аристократа.
Когда я появился из леса, Вилем поднял голову. В пляшущем свете костра его глаза выглядели черными и запавшими. Они с Симом бдели надо мной уже почти два оборота.
— Поддувай! — коротко сказал Килвин, не взглянув в мою сторону, и снова опустил трубку в жерло печурки.
— Ну, в таком случае, — сказал я, — я хочу тебе кое-что показать. Это сюрприз! Доверься мне.
А главное, она славится какой-то извращенной сложностью. Отец мой, бывало, отзывался о ней как о «лучшей мелодии, написанной для пятнадцати пальцев». И всегда заставлял меня играть ее, когда видел, что я чересчур зазнался, и считал, что меня стоит осадить. Довольно будет сказать, что мне доводилось ее играть довольно регулярно, временами и по нескольку раз на дню.
— Во-вторых, где вы взяли этот… — он слегка нахмурился, — теветем… самострел?