Отыскать Элодина мне так и не удалось. Я ограничился тем, что сунул записку под дверь его кабинета. Хотя, поскольку он, кажется, никогда им не пользовался, могло миновать несколько месяцев, прежде чем он ее обнаружит.
— Ну и как тебе твоя ре'ларская плата? — понимающе спросила она. — Сколько с тебя нынче содрать хотят?
— Чем еще перебить голод, как не зимним яблочком?
Но я не стал тратить время на размышления об этом. Сломанная рука заживет, а вот если меня исключат из Университета — это навсегда. Я накинул капюшон и заставил себя подняться на ноги. Придерживая капюшон одной рукой, я, пошатываясь, отошел на несколько шагов, под стену «Золотого пони», чтобы меня не было видно из окон второго этажа.
Я чувствовал себя довольно беззащитным, сидя тут в одном халате, но с этим ничего поделать было нельзя.
— И глубоко вы дышать собираетесь? В двадцать седьмой мастерской сто семьдесят квадратных метров.