Кто-то столкнул камень. Тот с шумом покатился вниз по склону. В таврской деревне залаяла собака. Мой отряд, как договаривались, сразу замер. Гарик зарычал, собираясь гавкнуть в ответ, но я ударил его по крестцу. Таврская собака взбрехнула еще пару раз и замолкла. Мы продолжили движение. Когда достигли обрывистого, голого склона, хорошо видимого при свете луны, который я наметил ориентиром, ноги мои подкашивались. Облегченно вздохнув, завалился на спину. Всей спиной почувствовал, какая мокрая у меня рубаха. Сняв шлем, убедился, что и подшлемник не суше. Солдаты попадали рядом со мной. Я слышал со всех сторон тяжелое, надсадное дыхание.
Вскоре везде задымили костры и застучали топоры.
Часть утреннего улова я закоптил. Аромат шел такой, что все захлебывались слюной. В Херсоне мне не попадались ни копченая рыба, ни мясо. Может, и делают, но я не встречал. Греки мне сказали, что такую вкусную рыбу, какая получилась у меня, им раньше не доводилось пробовать. Греки всегда были льстецами. И сами очень падки на лесть, даже грубую.
Вниз мы отправились, когда вода в реке начала спадать. Широкий плес опять проскочили без проблем, зато ниже, в месте, где я не предполагал неприятностей, проползли килем по дну. Шли на веслах по течению, скорость была приличная, поэтому не застряли. А то бы пришлось разгружать судно, опережая спад воды, или зимовать там. По Днепру пошли еще быстрее. Там течение было сильнее. Ветра почти не было, только в полдень немного раздувался, тогда поднимали триселя. Остальное время шли на веслах. Если светила луна, захватывали и часть ночи, но только сплавом, не гребли. Утром нас будил петух. Я купил его и десяток кур на пропитание экипажу. Сколотили им клетку из прутьев возле грот мачты. Кормили зерном, которого полный трюм. Петух красно-черный и длинноногий, с нервным характером: норовит клюнуть каждого, кто проходит мимо клетки. У антов наелись мяса. Скифы каждый день приносили подстреленных уток, гусей, лебедей в таком количестве, будто хотели отомстить за то, что их заставляли есть рыбу. Поэтому пока что ели только яйца. Резать кур начнем, когда выйдем в море. На подходе к деревеньке у устья Днепра нас поприветствовал дымный костер на высоком мысу. Видимо, он заменял звонок по мобильному телефону. Уверен, что звонили по поводу нашего приближения.
Если отвезти ее в Херсон и продать, на рыбацкий баркас хватит. Но хватит ли мне баркаса?! Захотелось чего-нибудь посерьезнее. Моня тоже прикупил соли, и немало. Значит, она в цене у антов. Прокатиться к ним, что ли, посмотреть, как жили мои предки?