В Константинополе, как договаривались, меня ждал Геродор на старой шхуне. Я нашел прошлогодних покупателей рыбы, договорились о поставке ее в течение всей навигации. Геродор разгрузился первым и пошел за оливковым маслом в Ираклий, который он называл на старый греческий манер Гераклионом. Там он купит оливковое масло, отвезет его Фритигерну, затем отправится за рыбой к Тендровской косе, а оттуда — в Константинополь. Если ничего не случится, «Альбатрос» будет до зимы мотаться по этому четырехугольнику.
— Если предложите хорошую цену, — ответил я.
Дукс стратилат Евпатерий встретил меня на крыльце. Значит, от меня ждут щедрого подарка. Мы прошли в кабинет, где его немой сразу налил нам красного вина. Вкус показался мне знакомым.
В моем роде прибавилось народа. При разделе добычи я взял две кибитки с двумя парами волов и скот на продажу. По настоятельной просьбе скифов выбрал указанных ими двух коней и двух девиц-сестер. Кони шли первыми. Девицы оказались красивыми полукровками пятнадцати и тринадцати лет, голубоглазыми и темноволосыми. Старшая, более спокойная досталась Скилуру, а младшая, пошустрее, Палаку. Мать их была славянкой из племени радимичей, прожившей в рабстве у гуннов семнадцать лет. Ее тоже пришлось взять вместе с девятилетним сыном и шестилетней дочерью. Мать с младшими детьми добралась до Херсона со мной на шхуне. Скифы вместе со своими женами и лошадьми и моими кибитками и скотом и готы со своей добычей в сопровождении аланов доехали по суше. Готы взяли по коню, рабыне, паре коров и немного оружия и тряпок. Остальное было долей аланов.
Сразу после обеденного привала мы ехали по широкой балке, левый склон которой был крут и порос густыми зарослями вишняка. На вершине этого склона вдруг появились два кочевника, не похожие ни на аланов, ни на скифов. Они остановились примерно напротив середины обоза. Оба достали луки.