— В Британии я не был, ничего не скажу, а вот про Индию верно говоришь, — произнес купец-армянин.
— Видны, — говорит Гоар, имея в виду Сафрака и Хисарна.
У Гоара улыбка была до ушей. Мне показалось, он поправился за год, что мы не виделись. Обнялись, похлопали друг друга по плечу. Я вручил подарки: ему палаш с рукояткой из слоновой кости, женам цветные тряпки и немного перца, детям сушеный инжир и финики. Инжир они пробовали впервые, но уже без страха. Два бурдюка вина предназначались для всех, кто будет приглашен на праздничный ужин. Стойбище сразу забурлило. Мужчины подходили поздороваться со мной, женщины — поглядеть на подарки, дети — просто поглазеть. Я чувствовал себя городским родственником, приехавшим погостить в деревню.
Он пошевелил губами, но ничего не сказал. И тоже отвернулся.
— Надо обязательно захватить пару тюрок живыми, допросить их, — приказал я.
На подходе к Солуни я увидел большое стадо, которое спокойно паслось на склоне. Мирная обстановка, не похоже, чтобы сюда пришли враги. Я помнил по фильмам, что война — это пожары, трупы… Наверное, сняли осаду, пока мы добирались. Потом подошли ближе, и я разглядел, что стадо смешанное: коровы, овцы и свиньи. Паслось стадо на неубранном пшеничном поле. Такого никакой нормальный хозяин не допустил бы. Разве что кочевник, для которого скот важнее пшеницы. Два всадника неторопливо скакали около дальнего конца стада, присматривали за ним.