— Ничего я не делаю, — не соглашался мой пленник.
Последней была лавка торговца тканями, где я купил отрез обметанной грубой ткани. Продавец посмотрел на меня с ухмылкой, но ничего не сказал. У меня появилось подозрение, что здесь эта вещь употребляется в похоронном или каком-нибудь другом, не менее веселом, ритуале. А мне она будет служить полотенцем, я не привык вытираться подолом рубахи. Разобравшись со мной, продавец сразу закрыл лавку и побежал на центральную площадь, вслед за толпой, сопровождавшей процессию с приговоренными.
— На такой отряд точно не нападут, — увидев обоз, сказал командир сторожевого поста на границе леса. — А то в прошлый раз мы за вас побаивались.
На его лице играла чумовая ухмылка, будто накурился конопли. Все кочевники балуются ею. Сядут в юрте, насыплют конопли на горячие камни, надышатся — и устраивают местный вариант передачи «Вокруг смеха». Однако в походе такого себе не позволяют. Да и кончились, скорее всего, прошлогодние запасы, а новый урожай не скоро будет.
— Да, — ответил Гоар и гордо добавил: — Старший убил одного врага.
— Сто солидов за лошадь, — оборвал его словесный понос.