Выйдя из лимана, взяли курс на Босфор. Греки думали, что пойдем, как все, вдоль берега, и очень удивились. На карте, купленной мною в Херсоне, Черное море изображено не совсем правильно. Западный и южный берега очень подробно, восточный до Тарханкута тоже, а дальше и почти весь северный берег слабенько, поэтому северная часть получилась намного уже, чем на самом деле. Если бы проложил курс на Босфор по этой карте, оказались намного восточнее. Но я столько раз прокладывал курс от Ильичевской зоны разделения движения на Босфор, что на всю жизнь заполнил его. На этот курс и легли, пройдя мыс Большой Фонтан. Или как он называется в шестом веке? Еще больше удивились греки, когда я установил на нактоузе компас и заставил плыть сутки напролет, разбив команду на две вахты: мы с Геродором меняли друг друга, как офицеры, Агафон и Пифодот по очереди стояли на руле, остальные работали на парусах и присматривали за пленными, особенно, когда развязывали их, чтобы накормить. Пираты, правда, оказались какими-то покорными. На их лицах было написано: остались живы, кормят хорошо — чего переживать, печалиться?! Но всё же я им не доверял. Ночи уже были теплые, поэтому свободные от вахты спали на палубе, а пленных запирали в кубрике. Ночью компас подсвечивал масляный светильник, к которому я приделал изготовленный по моему заказу стеклянный колпак, какие видел в детстве на керосиновых лампах. Греки быстро научились держать курс по компасу. Первое время им это даже нравилось. Вот только ночью грекам было тяжко стоять на вахте. Привыкли по ночам спать. Ничего, вытерпели. Да и ветерок был свежий, шли резво, не поспишь.
А сам отошел в арбы, чтобы прийти в себя. Чёрт! У меня сегодня прямо День садиста!
Это «утонул» меня цепануло. А вдруг все предыдущие хозяева этого кинжала утонули, и меня ждет та же участь?! Я убедился, что есть вещи, которые меняют твою судьбу или влияют на окружающую тебя обстановку, людей. Однажды я купил в Таиланде шорты. Я так нравился сам себе в них! Зато каждый раз, когда надевал их, попадал в скандальную ситуацию. Люди начинали нападать на меня из-за всякой мелочи. Я подарил их матросу-филиппинцу. Он вышел в этих шортах в город и был арестован в супермаркете за кражу шоколадок. Вызволив филипка из полиции, я подарил ему другие шорты, а те забрал и сжег, чтобы больше не гадили людям.
— С рудника в горах, — ответил боспорец. — Раньше он принадлежал боспорскому богатею Мирисму. Тюрки убили Мирисма и всю его семью, когда захватили город, и вон тот, — показал одноглазый на труп толстого мужчины, — забрал рудник себе.
Алена к девочке относилась хорошо, но признавать сестрой не желала. И то верно: кто она, а кто эта девочка?! Как говорят византийцы, каждая короткохвостая собака считает, что родня нам. Алене, кстати, очень нравилось, когда Аппа целовал ей руку. Мне тоже пытался. Я сперва выдергивал руку, а потом наорал на него. Старик сразу расплакался, смутив меня, отчего я разозлился еще больше и чуть не прогнал его. К счастью, после этого Аппа перестал донимать меня, переключился на Алену и Виктора. Пацан уже начал ходить и произносить отдельные слова, а жена моя вроде бы собралась подарить ему братика или сестричку. В последнее время она как бы прислушивается к тому, что происходит внутри нее, но мне пока ничего не говорит. Я делаю вид, что ничего не замечаю.