— Сколько мы можем взять своего груза? — поинтересовался он.
Мы без происшествий добрались до готской деревни, где поделили добычу. Аланы забрали всех овец и большую часть девочек. Херсонцы единогласно уступили мне всю медь по дешевке, предпочтя получить свою долю золотом. Оптила сразу купил у меня гнедого, необъезженного, трехлетнего жеребца. Гот считал, что только хозяин должен объезжать и обучать коня, если хочет получить настоящего боевого товарища. Я бы с ним согласился, если бы умел делать то и другое.
— Четверо, — ответил Палак. — Те же самые.
Вскоре мы прошли мимо деревеньки из трех-четырех десятков домов, раскиданных по высокому берегу. На берег были вытянуты несколько небольших рыбацких лодок, не однодеревок, с обшивкой внахлест, и лежали днищами вверх две длинные, метров по десять-двенадцать, с высокими бортами. В такую влезет человек двадцать. Их построили явно не для рыбалки. Увидев шхуну, народ засуетился, замахал руками. Наверное, предлагали причалить и поторговать, но поскольку не производили впечатление богатых покупателей, я решил не терять на них время. Да и не хотелось останавливать шхуну, набравшую ход.
— Если заплатите нам пять талантов золота за ущерб, нанесенный городу осадой, мы позволим вам уйти отсюда живыми, — выдвинул им встречное условие дукс стратилат Евпатерий, развернулся и ушел. Иногда в нем проявлялся истинный ромей.