Я прогулялся в порт, полюбовался судами у причалов и на рейде. Поинтересовался, сколько получает матрос. На парусном судне — два солида в месяц, на галере — три. В капитанах нужды не было.
Обойдя рощу слева, мы развернулись в цепь и пошли быстро, но тихо.
— Что в арбах? — спросил я старого одноглазого боспорца, наверное, скифа по национальности.
— Раньше было свое собственное, а сейчас ведем от рождества Христова. Никак не привыкну к нему, — нашелся я.
А я пошел в противоположный угол двора, где за невысокой каменной отгородкой находился сортир — широкая дыра в каменном грунте, от которой в сторону улицы под углом вниз уходила труба из обожженной глины.
Штормик отнес нас немного на запад. По моим подсчетам мы должны были уже добраться до Британии, но берега пока не было видно. К сожалению, без часов не мог определить долготу. Интуиция подсказывала, что мы левее, идет на Ирландию, поэтому изменил курс немного вправо. По рассказам знакомого мне константинопольского судовладельца, олово в Британии добывали где-то на юго-западе, на полуострове Корнуолл. Порт, через который «экспортировалось» олово, находился со стороны Кельтского моря. Поэтому я не боялся проскочить мыс Лизард. Лишь бы не выскочить на берег ирландский или любой другой. К сожалению, и широту я не мог определить, потому что небо затянуло тучами, и пошел классический британский дождь — мелкий и, как кажется, бесконечный. Но нет худа без добра. Матросы растянули над палубой старый парус с дыркой в центре. Дождевые капли стекали по парусу к дырке, а через нее — в пустую бочку. Наполнялись бочки очень быстро. Команда сразу повеселела. Последние дни воду экономили, ничего не варили, питались всухомятку. Теперь можно было и напиться вволю, и поесть горячего, и помыться, и постираться.