— Не очень. Мне главное, чтобы дом был большой. У меня теперь на шее такая орава, что в маленьком не поместимся, — объяснил я.
— Один из многих извергов, страдающих манией величия, который частично реализовал ее. — Поскольку она не понимала половину слов из этой фразы, сменил тему: — Пойдем в главный храм православия.
— Не должны, — неуверенно произнес дукс. Видимо, эта мысль приходила ему в голову, поэтому добавил: — Оставим их охранять Херсонес.
Командир что-то тихо сказал и разжал руки, уронив палаш у своих ног. То же сделал и второй.
Всю ночь шел дождь. Я промок до нитки и замерз, хотя укрывался шерстяным одеялом, взятым в поход. Поспать так и не смог. Несколько раз вырубался на пару минут и сразу просыпался. Лежать на мокрой попоне надоело. Я встал и размялся — поприседал, помахал руками, подрыгал ногами. Потом размазал капли дождя на лице — типа умылся. Достал из седельной сумки серебряную флягу, сделал несколько глотков. Кислое вино покатилось колючими шариками в желудок.
Я дал команду привести противника на кормовые курсовые углы, а сам зашел в каюту, где надел полный доспех и, кроме меча, взял арбалет и копье. Последнее прислонил к переборке ахтеркастеля, а сам поднялся наверх. Там уже стояли матросы и Вигила с арбалетами и Эллис с мечом и щитом. Перс, как обычно, когда не спал, что-то жевал. На лице полнейшее равнодушие. То ли он не сомневался, что отобьемся, то ли был уверен, что и боранам пригодится такой умелый фехтовальщик.