Сам надел шелковые зеленые рубаху и штаны, а сверху длинную, темно-зеленую, вышитую золотом безрукавку с двумя карманами сверху и двумя внутренними. Черные туфли были из мягкой кожи, но тоже вышиты золотом. Опоясался каганским кожаным ремнем с золотыми овальными бляхами, на которых изображены крылатые львы. На ремне висел кинжал из булатной стали. В общем, материализовал выражение «золотой человек».
— Нет, вон там, — показал он рукой, — мастерская.
— Какие отношения у скифов с аланами? — спросил я Скилура, который быстро шел на поправку, мог уже сам слезать с арбы.
Просидели в засаде до вечера, но никого не дождались. Ночевать ушли на поляну, рядом с коровами, которые общипали на ней всю траву и начали разбредаться по лесу. Ночью гунны в лесу не нападут. Они днем стараются заходить в него пореже. Но костры на всякий случай не разжигали, опять поев всухомятку. Утром, позавтракав вяленым мясом и водой, разошлись «по номерам». Как ни странно, никто не роптал. Аланы понимали, что лучше встретить гуннов здесь, чем привезти на хвосте к родным юртам. Стадо незаметно не уведешь: его путь отмечен не только следами копыт, но и лепешками.
— Император будет проезжать, — ответил он.
Когда высадились на берег, было уже темно и безветренно. Галька скрипел под ногами необычайно громко. Мы, спотыкаясь и часто помогая себе руками, поднялись по оврагу наверх. Там было тихо, спокойно. Где-то вдали замычала корова, как бы спрашивая, где все остальные. Никто ей не ответил. Вдали виднелся огонек костра, теплый, мирный, притягивающий. Шхуны была не видна, но море даже в темноте заметно отличалось от суши.