Два десятка тюрок заметили преграду слишком поздно. Они начали резко останавливать коней, которые забились и заржали. Я метил во всадника в кольчуге с овальным листом стали, закрепленном на груди, но болт достался вставшему на дыбы буланому — золотистому с черной гривой и хвостом — коню. Всадник получил стрелу в глаз. Ни одному тюрку не удалось ускакать. Я подобрал оброненное кем-то их тюрок копье. Оно было метра два длинной, тоньше византийских и с трехгранным наконечником, наточенным до блеска. Древко захватанное в том месте, где его держишь, скользкое. Я поймал рыжего массивного жеребца. Седло было плоское, не привык к такому. Однако и бегать в полном доспехе — не сахар. Сафрак и еще несколько копейщиков и лучников тоже сели на лошадей. Подозреваю, что не столько для боя, сколько захватывая добычу. Грабить город запрещено, только тюрок и их дома. Так что конь может оказаться единственным трофеем.