Мысли Александра прервал топот на площадке.
Разум подсказывал Саше, что не стоит этого делать, пускай себе лежит. Вдруг она заразная или даже бешеная?! Но к разуму он прислушивался нечасто.
Тишина и покой, разлитый в прохладном воздухе, настраивали на философский лад. Невольно на ум начали приходить странные мысли о бренности сущего, бесконечности пространства, быстротечности времени… Обо всей той ерундистике, которой Демьянов не забивал голову лет тридцать, еще с армии.
Данилов снова уставился на него бараньим взглядом, но тому игра в молчанку уже надоела. Бандит нахмурился и легонько, будто нехотя, двинул Александру по носу. Тот охнул, но даже не попытался вытереть юшку, забрызгивая кровью снег. Он все еще раскачивался из стороны в сторону как ванька-встанька, но выражение глаз стало более осмысленным.
Как при ретроградной амнезии, через десять минут Саша не смог бы описать произошедшее с ним. Он снова был один на многие километры вокруг. Все остальные умерли в один день.
Го. Есть такая древняя японская игра, заключающаяся в передвижении бусин по многоклеточному полю. Они занимались примерно тем же. Из недосягаемых штабов приходили бумаги — с требованиями «предоставить», «обеспечить», «исполнить до…». В ответ на них на местах напрягали фантазию и стряпали отчеты, доклады, создавая на бумаге же подразделения и службы, потом читали лекции, на которых народ зевал и недоумевал, зачем же это нужно; потом писали заведомо невыполнимые планы, которые все равно никто не собирался выполнять.