— Вы ведь бывали на востоке, ваше высочество, и я хотела приятно удивить вас. Один… — тут она сбивается, и некоторое время подбирает слова, — один мой знакомый, хорошо знавший жизнь Востока, научил меня этому приветствию. И я надеялась, что звуки этого языка напомнят вам о минутах счастья, что вы испытали в тех краях…
Пресвятая Богородица, отчего это мужчины вдруг так глупеют, стоит только их жене понести? Раньше я подумывала, что только мой батюшка становится таков, когда матушка снова водворялась в своих покоях, отрешившись от всех хозяйственных хлопот. И, признаться, я приписывала эти перемены исключительно неустойчивой натуре моего отца, ведь, если подумать, то ожидать появления наследника ему приходилось не раз — мог бы уже и привыкнуть. Но никаких благотворных изменений в его нраве, по рассказам моей дорогой матушки, за эти годы так и не произошло…
— Одевайте, говорю я вам! Да что же это такое?!
Ах, вот оно что! Так вот чего вы боитесь, гордые тамплиеры! Боитесь настолько, что готовы проговорить со мной целый день, в надежде напасть на крупицу сведений? Сожалею…
— Знаешь, вот чего уж я не хочу, так это чтобы ты сражался с Ричардом, — проговорила она.
Мы уже вышли за пределы лагеря, когда я, наконец, соизволил остановиться. А то необъятный святоша начал стонать очень уж громко…