Он лишь кивнул в ответ, и из последних сил приподнял голову, вроде как подставляя горло. Я лишь отрицательно качнул головой, – не лучшая смерть, после чего аккуратно, чтобы не причинять лишней боли, срезал завязки панциря, обнажил грудь, и воткнул фест-киец в сердце товарища… В душе была странная смесь равнодушия с ужасающей тоской.
Этот феномен, требовал внимательного изучения пытливым умом Гок*рата. – Чем тот собственно и пытался заниматься в ту ночь когда его взяли в плен.
– …Думаешь аиотеекам голодно должно быть? – Вдруг задумчиво переспросил меня Мокосай.
Да и не для того я свалился сюда из своего двадцать первого века, чтобы опуститься до уровня крокодила пожирающего даже собственных отпрысков, дабы они не выросли в конкурентов. – В известной поговорке про пистолет и доброе слово, – оба этих слагающих успеха, вроде как выглядят равновесными. И коли из пистолета я уже настрелялся до тошноты, – не пора ли применить доброе слово?
– Да Мокосай, вроде как еще в начале зимы зачем-то к нему людей посылал. Вот Леокай ему заодно насчет женитьбы этой и присоветовал.
– Ага, – Щас я тебе ткацкий станок сделаю…