А пока он рассматривает что у него там внизу происходит, – я прыгаю и лечу вслед за топором, и этих долей мгновения мне хватает чтобы преодолеть разделяющие нас полтора метра.
И добавив к этой картинке еще и тот факт что многие участники говорили на разных диалектах и даже языках, не очень хорошо понимая друг дружку, – можно представить масштабы той вакханалии, которая началась на Конгрессе с самого начала.
Я проследил за взглядом Сур*иваку, – действительно, чуточку в отдалении лежал хорошо знакомый мне шлем. – Ведь я сам участвовал в его создании. И кажется не зря, – пусть и искореженный прямым ударом копья, но он все-таки спас жизнь моему другу…Вот только пятна крови внутри, мне как-то сильно не понравились. Но то что Лга*нхи пошел драться дальше, – внушало надежду…Если только он не идет на автомате, в состоянии грогги. – Это верный шанс погибнуть в бою, даже от руки самого слабого противника.
…Хотя ясно было, что на Празднике Весны, придется потратить весь запас, и может даже не хватить на то что бы записать более сотни новых имен. А это уже будет конфуз, воистину вселенского масштаба.
Или того, – приучить псов повсюду за ним ходить, и от разных бед охранять?…Только мои псы, боюсь до того времени уже не доживут, а где взять новых?…Сдуру, не подумав взял двух кобельков. Теперь вон и они вовсю маются, каждый сверток шкуры пытаясь изнасиловать. – Очередной Великий Прокол, Великого Шамана!…Впрочем, – в Олидике собаки есть. Только мелкие какие-то.
Я и начал говорить. Или скорее даже орать, – имена Гок*рата, свое и Лга*нхи, И фразы вроде "ирокезы-ирокезы-ирокезы", "ирокезы и забритые – братья навек", и даже секретный пароль, – "дебилы всех стран, – соединяйтесь". При этом показывал на гребень своего шлема и пытался своим, не столько шершавым, сколько корявым языком мимики и жеста донести до "белорукавников" мысль о своем дружелюбии и почти родстве с каждым из них.