– Он не мой Вождь. – Как-то обиженно набычившись, пробормотал Гискай. – Моего Вождя он убил на поединке…Нас было много… Очень много, когда мы все жили на Реке. Наши рода то воевали, но чаще дружили друг с другом, пока не пришли те, кого ты называешь аиотееки.
– Хм… – Мысленно подумав, "так вот оно как было", согласился я с собеседником. – Это нам сильно помогло. Без этого мы бы возились самую чуточку дольше…Уводите.
Ведь гораздо проще расслабиться, и идти привычным, хорошо протоптанным путем. Пусть он и не сулит такой же сытости и благополучия как новый, зато и волнений с неожиданностями на нем меньше. – Деды-прадеды так жили, и мы проживем.
Снова на плечо мне ложится тяжелый шест, не позволяющий врагу приблизиться к нашему строю.
Уж не знаю какого, в результате вчерашнего ритуала, получила пинка вражеская Мана, но вот сплоченность в рядах Союзников явно возросла. (С похмелья даже рожи у всех стали на одно лицо). И пусть сегодня за это придется расплачиваться больными головами, тошнотой и прочими "радостями" похмелья, – можно надеяться что и в бою теперь наши вояки будут действовать так же дружно, как и на пирушке.
…А еще можно срезать вон тут тютюшку. Так у нас в деревне называли высокое травянистое растение с полым стволом. – Сделаю плевательную трубочку, и зафигачу этому уроду в глаз дротиком, сделанным из шипа вон тех вон кустарников.