В вот наконец, к моему невероятному облегчению противник смекнул что эти "неправильные" дикари не ринутся, завывая и улюлюкая подобно "правильным" дикарям, прямо на копья оикия, чтобы затем быть раздавленным фланговыми ударами, и добитыми зашедшими к ним в тыл оуоо, – и решили наконец действовать сами.
Кажется я начинаю понимать тех соплеменников, что готовы в случае увечья или болезни уйти в степь, и умирать там в одиночестве. Тут действительно покой и благодать. Смотришь на эти холмы, эту траву и небо, и приобщаешься к вечности задолго до того, как успеешь навечно откинуть копыта. И твой переход из одного мира в другой, становится почти незаметным, ибо слишком ничтожен он и мелок, по сравнению с бесконечностью этой вечной Степи.
– Напрасно ты так говоришь… – Горячо опроверг я такое вопиющее, в своей несправедливости, утверждение. – Оуоо, всегда оуоо! Бывших оуоо не бывает!
– Дурак. – Чего ты со всеми разом говорить пытаешься? – Тут столько народа, – даже тебе небось не счесть…Уже счел, и даже записал? – Ну и дурак. – И большая тебе от этого польза?
– А где Витек? – Спросил я, оглядев пустоту вокруг костра.
– Охо-хо… Что ты за человек такой Дебил. – Лишь вяло махнул рукой в ответ Кор*тек. – Вроде взрослый, осмысленный муж,…хотя имечко у тебя конечно… А вот все бы тебе "…не надо корячиться", будто дите малое что пока пальцы в огонь не сунет, не поверит что обжечься можно. Я это еще в тот раз заметил, когда мы караваном в Вал*аклаву плавали.