Гейдрих загадочно усмехнулся. Ему надоело выглядеть наивным мальчиком, которому старый и мудрый Канарис раскрывает тайны мироздания. Ведь и ему и его службе тоже есть чем гордиться и, не смотря на такой трагический финал, его люди сумели добиться определенных результатов.
Артемьев не смог себя сдержать. Я ухмыльнулся.
— Конечно. Я полностью уверен, что даже если немцы сумели что-то вытащить из бункера, то это все было уничтожено взрывом, сходным по своим энергетическим характеристикам на подрыв тактического ядерного боеприпаса. Абсолютно уверен, что с той стороны выброс энергии не меньший. Для примера, когда у нас была попытка захвата, контролируемое схлопывание привело к серьезным повреждениям, а тут неконтролируемое спонтанное выключение…
Жар от горящего дома не давал покоя, и я уже начал чувствовать, как на мне начинает гореть плащ-палатка. И когда уже убедился что большинство немцев собрались возле машин, наконец-то принял решение отходить обратно в лес. Глянув последний раз на площадку, случайно умудрился встретиться взглядом с давешним офицером, который стоял возле легковой машины, картинно поставив ногу в начищенном до блеска сапоге на подножку, и спокойно, даже можно сказать высокомерно, наблюдал, как пылали подожженные его подчиненными дома в отместку за убийство ночью солдат Вермахта.
— Ждем. Эти в поселке уже несколько раз отправляли кодовые сигналы.
Берия сильно не любил, когда ему дерзят, но в моих словах был смысл, и восстановление системы порталов было жизненно важно. Он невесело усмехнулся и с сильным кавказским акцентом, что говорит о раздражении, сказал.