— Что наши "союзнички"? — перебил его Сталин.
Когда обсуждение дошло до проблем группы армий "Юг" и Фюрер поднял вопрос о Бориспольском котле, с которым до сих пор не могли справиться немецкие войска, фон Рундштедт как-то странно глянул на Гиммлера, с которым у него перед самым совещанием был приватный разговор. Рейхсфюрер сделал шаг вперед и попросил у Фюрера тему Бориспольского котла обговорить после совещания в узком кругу, учитывая определенные обстоятельства. Последние два слова он выделил особо. Борману это не понравилось, он понял, что в данный момент какая-то важная информация пройдет мимо него и скорее всего Гиммлеру удастся выкрутиться из неприятной ситуации, сложившейся на Восточном фронте…
— Конечно, Иосиф Виссарионович, особенно если учесть то, что говорили потомки про капиталистическое правительство России будущего. Хотя мне больше показалось, что Зимина больше волнует, что на фоне материальных запасов конкурентов, его могут просто отодвинуть и крымская группа станет никому не интересной и в некоторой степени даже опасной. Значит, ему и его людям будет грозить уничтожение и в нашем времени и в его мире.
К вечеру оказалось, что мы, кучка измученных и больных людей, умудрились незаметно для себя и для всех остальных пересечь линию фронта, углубиться на несколько километров и выйти на какую-то тыловую часть. Народ весьма спокойно занимался своими делами и некое подобие часового, обратило на нас внимание, когда мы прошкандыбали к огню под большим казаном с кипящей водой, в которой седоусый дядька вываривал бинты для санбата, поддевая их большой палкой и развешивая на растянутых между деревьями веревках.
— Я тоже так думаю. Кстати, на лице Объекта просматриваются следы натурального загара. Шатер, сколько у меня времени?
Время шло, мы постепенно стягивали дополнительные силы на случай попытки прорыва с той стороны и одновременно ждали прилета самолета с грузом.