Рассказывай, Фред, рассказывай. Не обращай внимания на такие мелочи.
Раздался треск раздираемого полотнища, и парус затрепетал на ветру многочисленными рваными лоскутами. Нос корабля резко повело в сторону, и Фред, заорав что-то на незнакомом мне языке (впрочем, слова были понятны и без перевода), бросился к румпелю, где и так уже было два человека.
Существует одно пророчество, Яна сама мне о нем однажды рассказывала, и этот черный камень удивительно удачно в него вписывался.
— Свобода — это такое сладкое слово, Артуа. Знаешь, здесь были посетители и до тебя, и слова их звучали похоже. Но я не хочу скрываться весь остаток жизни. Как волк, на которого идет большая охота. Пойми меня правильно, Артуа.
План был принят к исполнению, и выражение лиц присутствующих стало отрешенным. Ведь для того чтобы в случае неудачи встретить смерть достойно, необходимо смириться с таким исходом дела, свыкнуться с этой мыслью.
Пора. Я отдал очередную команду. Все три наших корабля тоже взяли левее, и «Мелисса» устремилась между третьим и четвертым кораблем. Теперь «Четвертый сын» должен был пройти между четвертым и пятым изнердийцем, а «Скардарский лев» — по корме замыкающего строй.