— Артуа де Койн, граф, — обратился я к офицеру. Если творишь какое-то негодяйство, нужно делать это под своим именем. Это добрые дела можно вершить, оставаясь инкогнито.
Опухоль на локте спала полностью, от нее не осталось даже следа, так что объяснить свой отказ от дуэли тем, что я почти не могу действовать правой рукой, не получилось бы. Люди везде одинаковы, видимая рана, пусть и небольшая, вызовет значительно больше сочувствия и понимания, нежели то, что творится внутри, что не видно и трудно доказуемо.
Но не тут-то было. Диамун прервал его, заявив, что если дир Героссо немедленно не отдаст команды, то он снимет его с командования кораблем, а по приходу в Скардар теперешний капитан предстанет перед судом за трусость, проявленную в бою.
Я стоял, понимая, что нож, висевший на поясе, не поможет, что пистолет я выхватить не успею, а если и успею, то мне не хватит времени взвести курок.
И начались заботы, времени на мысли о личных проблемах уже не оставалось. Прежде всего встал вопрос с экипажем корабля — нам требовалось около трехсот человек. Да, это был сброд, настоящий сброд, навербованный по кабакам. И, чтобы понять это, достаточно было одного взгляда. Но мы смогли найти их.
Последнее время на меня навалилось слишком много событий, а возможности выпустить пар не было. И тут подвернулся Диамун, драли бы его все черти, как морские, так и сухопутные. Алкоголь и был призван мною для того, чтобы помочь расслабиться.